В Тольяттинской филармонии с авторским моноспектаклем «Такие разные мы…» выступила актриса театра МХАТ имени Чехова Евгения Добровольская.
Добровольская прочитала в Тольятти любимые стихи Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Николая Гумилева, Беллы Ахмадулиной, Евгения Евтушенко, а также письма и монологи из пьес, и рассказы А. Чехова. После спектакля актриса поговорила с журналистами о любимых поэтах, литературе, детях и о современном образовании.
- Что у вас в приоритете — театр, кино или свои монопроекты?
- Еще бы год назад я бы сказала вам, что у меня в приоритете театр – был, есть и остается, но сейчас бы я уже подумала. Все-таки театр — это дело молодых. На первом плане у меня жизнь. Мне нравится те спектакли, которые я сейчас играю, их не так много и я также нервничаю, выходя на сцену, ведь роли достаточно сложные и интересные, — и мне пока этого вполне хватает. Меня вдохновляет сама жизнь. Как говаривали герои Шварца, слава тем безумцам, которые знают, что любовь кончится, но все равно любят. Невозможно все время гореть на работе, потом приходит ощущение, что это никуда не ведет. Да, это наша жизнь, это то, что я могу и люблю делать. Просто уже не до такой степени накала. Это если рассуждать на тему что в приоритете.
- Если бы я могла выбирать, то я бы делала программы с Мариной Цветаевой. Потому что она совершенно невероятный автор. Она ведь поэт, как говорится, от Бога, ведь так никто не пишет, даже Ахматова. Истерика ее меня не раздражает, потому что это жизнь. Мне не нравятся причесанные стихи. Говорить стихами — это значит приподняться над бытом и суетой… Порою мы не знаем как читали свои стихи поэты. Вот Цветаева, например, не оставила нам своего голосового автографа. Но есть описания современников, как она читала. Она каждый последний куплет напевала, как мотивчик. Никто не читает так, как мы привыкли, или как нас заставляют слушать. Она была совершенно другой женщиной. И я хотела бы показать истинную Марину Цветаеву, с ее страстями, если бы у меня была такая возможность. А не то, что мы привыкли видеть – женщины, выходящие в длинных платьях и читающих что Цветаеву, что Ахматову с одними и теми же выражениями.
- Но интонацию Ахмадулиной вы очень хорошо передали.
- Я ее знала лично. Это был человек не от мира сего. Ее муж работает у нас в театре.
- Что сказал муж Беллы Ахмадулиной по поводу вашей работы над ее стихами и воплощением?
- Я не думаю, что он смотрел мою работу. Вы понимаете, ему уже много лет, а в таком возрасте люди обычно смотрят на природу и о Боге размышляют. Вряд ли ему это интересно. Мне вот интересно, как стихи читает Алла Демидова, но я долго не могу ее слушать, мне порою кажется это однообразным. Хотелось бы другого. Хотя на самом деле, я не хочу ничего, эту программу меня заставили сделать, а я могу делать только то, что мне нравится. А то, что мне не нравится, я делать не могу. Поэтому мне пришлось заставить и убедить себя, что мне нравятся эти сравнения — и то меня причесывали, потому что у Ахматовой с Гумилевым такие стихи, когда они бранятся между собой, что никакой «благородной» Ахматовой нет и в помине. Пикировки между ними достаточно жесткие.
- Общались ли вы с кем-то из поэтов современности?
- С Дмитрием Быковым. Впечатления от общения прекрасные. Мне очень нравится его смелость разносторонность. С Орлушей мы знакомы с детства. Вера Полозкова, мы с ней работаем. Мы работаем в основном с современными поэтами. МХАТ устраивает вечера современной поэзии. Поэты сами даже не знают, что их читают, а потом мы их приглашаем. Порой они говорят: «Не так нас читаете!. Хочется их треснуть чем-нибудь – их во МХАТе читают, а они недовольны (смеется).
- Вы преподаете?
- Вы знаете, я собиралась открывать с Кириллом Серебренниковым курс, но потом случилось так, что я стала воспитывать дочку и не стала воспитывать студентов. Быть педагогом — это большая ответственность, а я не очень люблю детей, людей не сформировавшихся. Их надо воспитывать, их надо прощать. У меня же и своих четверо которых надо воспитывать и прощать, а тут еще дополнительно тридцать. И я поняла, что я к этому не готова. Я люблю работать с профессиональными артистами, которым надо помочь разобрать роль это мне больше нравится, потому что имеет смысл.
- Как вам кажется, труднее было учиться во времена вашей студенческой жизни или сейчас?
- Конечно, сейчас нет уже той школы, про которую я, например, могу рассказать. Недавно разговаривала с Аллой Борисовной Покровской, прекрасным и старейшим педагогом школы-студии МХАТ, так она говорит, что детей уже не понимает, они разговаривают на каком-то другом языке. Она специально просила Диму Брусникина (ныне уже покойного), что бы он «переводил» ей то, что они ей отвечают. Ей непонятно, как общаться современными студентами. И она перестала преподавать. И я считаю, что эти люди, современные студенты, очень потеряли. Этим молодым людям давать знания, делиться с ними каким- то багажом сейчас бесполезно, можно только потом, когда они до этого дорастут своим опытом.
Ф. Гомина, фото автора
