Константин Райкин прочитал в Тольятти стихи о похищении царя Александра Первого инопланетянами

На сцене Тольяттинской филар­монии с премьерным моноспек­таклем «Над балаганом небо» выступил король гротеска и руково­дитель театра «Сатирикон» народный артист России Константин Райкин.

В основе моноспек­такля — одноименная книга русского совет­ского поэта Давида Самойлова, которая вышла в 2015 году в издательстве «Текст». 

«Я возглашаю здесь, Что радость мне желанна. И что искусство — смесь Небес и балагана!» — писал он.

Поэзия Давида Самойлова составила первую и основную часть спектакля. Также в этот вечер прозвучали стихи Заболоцкого, Пушкина, Рубцова, Мандельштама и Лопе де Вега.

Появившись из-за кулис, слегка прихра­мывая по причине своей недавней травмы в Тобольске, Константин Райкин пошутил, что, несмотря на внешнее сходство с этаким доном Корлеоне, в душе он молодой и подвижный, в чем зал, конечно, убедился в процессе спектакля. И пусть телесный низ артиста был скован временным недугом, зато телесный верх блистал во всей красе.

«То, что я делаю в этом спектакле, похоже на меня самого. Я и сам состою из разных жанров. Поэзия, особенно высокая поэзия, — это ведь особое состояние души… Для меня чтение стихов со сцены — это те же роли, те же монологи. Они подчи­няются тем же законам сцени­че­ского существо­вания, что и любая драма­ти­ческая роль. Сейчас я чувствую волну интереса к настоящей поэзии», — рассказал Константин Райкин в одном из недавних интервью.

Яркое запоми­на­ю­щееся прочтение артистом пирше­ственных стихов Давида Самойлова из поэмы «Цыгановы» и анекдо­тичная версия русской истории о якобы похищении царя Александра Первого инопла­не­тянами в бурлескной поэме «Струфиан» надолго останутся в памяти тольяттинцев.

В завер­шающей части моноспек­такля под сводами филар­монии зритель услышал бессмертные творения «Некрасивая девочка», «Городок» Заболоцкого, «Ленинград» Мандельштама и стихи одного из трех лучших драма­тургов мира, по мнению Константина Райкина, — Лопе де Вега. В финале прозвучали отрывки из «Евгения Онегина».

Перемежая чтение стихов с проза­и­че­скими историко-философ­скими отступ­ле­ниями и рассуж­де­ниями о роли поэта и художника в социуме, Константин Аркадьевич заметил, что всем нам надо быть более терпимыми к художнику и друг к другу.

С этим было трудно не согла­ситься, и в благо­дар­ность за артистизм, гуманизм и мужество публика долго хлопала артисту.

Ладо Мирания

Поделиться: