Участница праймериз, замминистра образования Самарской области рассказала «СитиТрафику» о том, почему решила пойти в Госдуму, а также о слабых местах регионального образования.
«СитиТрафик» продолжает знакомить вас с участниками грядущей выборной кампании. На этот раз нашим собеседником стала заместитель министра образования Самарской области, участница праймериз Надежда Колесникова. Вчера, 23 апреля, она второй раз принимала участие в дебатах, после которых согласилась побеседовать с нашим корреспондентом.
- Для чего вы решили пойти в Государственную Думу?
- Я иду в Государственную Думу для того, чтобы работать.
- Как вы думаете, почему на праймериз выдвинулось так много людей от образования, или тех, кто, так или иначе имеет отношение к образованию? С чем, по-вашему, это может быть связано?
- Раньше образование больше занималось профессиональной средой и меньше внедрялось в политические процессы. А сейчас становится понятно, что без активного влияния на политику мы больше теряем, чем приобретаем. И еще: образование становится потрясающей по своей консолидации усилий средой. То есть, мы являемся в социальной среде теми, кто стягивает в единый кулак и культуру, и здравоохранение, и социальную политику. Поэтому мы смотрим шире на всю ситуацию.
- На ваш взгляд, достаточно ли сейчас в Госдуме депутатов, которые занимаются решением проблем образования?
- Вы знаете, мне трудно ответить на этот вопрос, достаточно или недостаточно. Но когда принимаются некоторые законы, у профессиональных людей, работающих в сфере образования, возникают вопросы, почему не додуманы те или иные аспекты, почему закон принят так, что он не облегчает, а усложняет нашу жизнь. Мне кажется, что сейчас в Госдуме недостаточно людей, которые в целом представляют нужды сферы образования.
- Как вы относитесь к последнему закону «Об образовании», который был принят несколько лет назад? Облегчил ли он, по-вашему, работу педагогам?
- Мы все ждали принятия этого закона, поэтому считаю, что он был принят своевременно. Другой вопрос, что этот закон очень большой, громоздкий и не дает возможности ответить на все вопросы людям, работающим «на местах». В этом его самая главная слабость.
- Многие говорят сейчас об оттоке выпускников школ и институтов в другие регионы. Но, быть может, нужно, наоборот, гордиться тем, что мы воспитали таких специалистов, которые востребованы и в других местах? Ведь они же, уезжая, популяризируют самарскую науку в другом регионе. Быть может, стоит рассмотреть вопрос под этим углом?
- Конечно, мы не говорим, что у нас все плохо, но нам особенно обидно, когда уезжают в другой регион и поступают в вуз, который по своему авторитету, по своей силе хуже, чем наш. Мы не можем понять, почему люди едут — лишь бы в Москву или лишь бы в Санкт-Петербург, чтобы получить не очень качественное высшее образование. Вот тут имеют место быть профориентационные недоработки. Но вы абсолютно правы: не надо бояться, что люди уезжают из региона. Важно стимулировать молодых специалистов, чтобы они с новыми полученными знаниями возвращались в самарский регион. Надо продумать такие программы, которые бы говорили: ребята, вы получаете образование в лучших учебных заведениях мира, но помните, что мы создадим для вас определенные условия для вашей профессиональной самореализации. Но пока таких механизмов не выработано, поэтому это является задачей для ближайшего будущего.
- Намерены ли вы оказывать поддержку высшей школе, в частности, диссертационным советам, в которых защищаются гуманитарии?
- Конечно. Но здесь, с моей точки зрения, нужно быть профессионально честным. Если есть исчерпывающие аргументы, что этот диссовет нужен, что его необходимо сохранить, и эти аргументы будут высказаны и переданы будущим депутатам Государственной Думы. Я думаю, есть все возможности оказать такую поддержку.
- Как вы считаете, почему сейчас в высших учебных заведениях сложился такой тренд, что вузы должны сами зарабатывать деньги? Почему сейчас из университетов делают некие коммерческие проекты?
- То, что вуз должен зарабатывать деньги — это позиция отдельно взятого руководителя. Я не могу сказать, что на федеральном уровне высшему учебному заведению давалась бы такая установка. Обращают внимание на другое. Ведь в чем нас обвиняют промышленность и бизнес? В том, что мы создаем научный продукт, не востребованный в реальном производстве, в реальной экономике. Поэтому и говорят университетам: ну, сделайте то, что интересно, то, что будет закуплено, то, что приобретет коммерческую ценность. Хотя, конечно, никто не отменял научные исследования фундаментального характера, и государство в них заинтересовано.
Ксения Маянова
